Ю.И. Долгин

НАУЧНЫЕ ПРЕДВИДЕНИЯ Е.П. БЛАВАТСКОЙ

 

«Ни одна великая истина никогда не была принята a rpiori, и обычно проходило столетие или два, прежде чем проблески ее начинали вспыхивать в человеческом сознании, как возможная правда… И настоящий труд будет оправдан частично или целиком в ХХ столетии». (Т.Д., т. II)

Так писала Елена Петровна Блаватская более ста лет тому назад, пророчески предвидя сроки признания тех истин, которые она принесла миру в главном труде своей жизни – «Тайной доктрине».

Во второй половине XIX века наука, в полном сознании своего превосходства над ниспровергнутой религией, приближалась, по мнению ее корифеев, в общих чертах к абсолютному завершению. Оставалось согласовать некоторые мелкие неувязки и заштопать кое-какие прорехи. (Совсем как во второй половине ХХ века, накануне предполагаемого построения единой физической теории, по сей день не открытой…)

На этом фоне ученой самоуспокоенности и самодовольства, резким диссонансом прозвучало возмутительное откровение Блаватской, подрывающее, казалось бы, несокрушимый бастион аксиом и догм науки Нового времени.

Теософия Блаватской воевала не с наукой, а с монополией того научного направления, которое в наше время привело человечества на грань глобальной катастрофы.

Теософия Блаватской призывала не к возврату седой старины, а к пересмотру полузабытого — полуокарикатуренного старого, в котором содержится, как в драгоценном ларце за семью замками, очень многое, ели не все лучшее новое.

Блаватская, не отрицая необходимости проектирования, так сказать, аэродинамического крыла науки, предостерегала, что на одном крыле наука далеко не улетит: надлежит срочно позаботиться и о другом крыле – раскрытии беспредельной энергии духа – вечном двигателе, известном всем посвященным мыслителями древности, отчасти памятном в эпоху средневековья, и безнадежно забытом прагматично–утилитарной наукой Нового времени.

С неукротимым темпераментом и полемическим задором Блаватская обрушилась в «Тайной Доктрине» на теорию Дарвина, усомнилась в законе тяготения Ньютона. «Когда-нибудь будет найдено, что эта научная гипотеза неудовлетворительна… Мы называем силы, действующие под этим названием, следствиями, и даже весьма второстепенными… Тяготения не существуют, во всяком случае, не в том виде, как учит наука…» (Т.Д. т.1, часть III,  отдел 3. Есть ли тяготение закон?)

Крупнейшие киты физики и биологии попали под ее обстрел… Блаватская реабилитировала Древнюю Мудрость, величайшими выразителями которой были Гермес Трисмегист, Пифагор и Платон. Но ее критика авторитетов науки XIX века не опровержение теории естественного отбора и закона тяготения, а прозорливое предвидение недостаточности их.

Как показало дальнейшее, ньютонианское представление о мироздании справедливо в рамках частичного случая концепции Эйнштейна. Закон всемирного тяготения интерпретируется теорией относительности через искривление пространства.

В недавние годы выяснилось: объяснить происхождение жизни и разума случайным сочетанием элементов запрещает теория вероятностей: не хватает ни периода существования Земли, ни степени перебора вариантов.

Эволюционная же теория Дарвина односторонне прямолинейна: наряду с эволюцией действуют, как предвосхитила Блаватская в  «Доктрине», инволюция…

Вообще, методологически, все дилеммы в науке и философии дефектны, ибо существо дилеммы – или/или – порождение плоской логики Аристотеля, нежизнеспособно.

Нет дилеммы – или сверхъестественный акт творения, или естественный отбор, как нет дилеммы – свет или волновой процесс, или дискретный.

Последняя дилемма – предмет спора между Ньютоном и Лейбницем, завершившегося когда то в пользу Ньютона (временное торжество волновой теории), а в 20-е гг. нашего века, в ученом поединке Гейзенберга с де Бройлем – вничью: было доказано – свет имеет и волновую и дискретную природу.

Однако за полвека до этого кардинального открытия, означавшего переворот в физике, Блаватская знала, что дилеммы нет:

«Теория волн или корпускулярная теория – ВСЕ ОДНО, ибо это есть суждения на основании аспекта феномена, но не на основании знания сущности природы причины» (Т.Д., часть III, отдел 6)

Увеличивающие скорость движения (вплоть до субсветовой) галактики на горизонте расширяющейся Вселенной?

Сие в принципе Блаватской было известно: «Все во Вселенной, так же как и сама Вселенная, образуется в течение ее периодических проявлений в пределах феноменального мира – ускоренным движением». (Т.Д., т. II, отдел 9)

Новейшая гипотеза тождества микро – и – макромиров, относительного понятия масштабов, уравнивающего элементарную частицу с астрономическим миром?

Гениальная провидица 80-х гг. XIX века писала так «…Каждый атом Вселенной… является Вселенной в себе самом и для себя». (Т.Д., т. 1., станца V.1.)

«Термин монада может быть одинаково применен как к обширнейшей Солнечной системе, так и к малейшему атому….» (Т.Д., т. 1. Пролог)

Ключ к загадке пришельцев – гуманоидов, таинственных проявлений их и мгновенных исчезновений предлагает нам Блаватская в следующей удивительной многомерной картине взаимопроникновения миров.

«Существуют миллионы и миллионы миров,… невидимых нами; и еще большее их число за пределами видимых телескопом, и многие из последнего вида не принадлежат к нашей объективной сфере существования… они с нами, вблизи нас, внутри нашего собственного мира, такого же материального для их обитателей, как наш мир для нас… Обитатели их… могут… проходить через нас и вокруг нас, как вы сквозь пустое пространство, их жилище и страны преплетаются с нашими, тем не менее, не мешают нашему зрению…» (Т.Д., т. 1, ч. III, Наука)

Человечество последовательно систематизировало представление о мире и форме геоцентризма, гелиоцентризма, галактизма, метагалактизма.

По мнению Шепли, «пятое приспособление мыслимо в области психологии или в мире «антиматерии».

Идея Шепли удивительно перекликается – и по букве, и по смыслу – с предсказаниями Блаватской: «Наша 5-я раса спешно приближается к Пятому Элементу – назовите его, если хотите, междупланетным эфиром… Элемент этот имеет больше отношение к психологии, чем к физике». (Т.Д. т.II, Старца VI, 22)

Речь идет о психической энергии, овладение которой даст грядущему человечеству силу, превосходящую все чаяния, связанные с термоядерной энергией…

Натуральный ряд чисел движется не от нуля к бесконечности, а от нуля к нулю, ибо Космогонический Цикл конечен, и бесконечности вообще нет в природе.

Здесь необходимо отметить:

1)   Блаватская, вместо прямолинейного евклидового ряда чисел, уходящего в дурную бесконечность, т.е. в бессодержательную бесконечность, предполагает цикличный ряд, аналог которого окружность, а точнее – виток спирали;

2)   Космогония принципиально отождествляется с натуральным рядом чисел, замкнутым в цикл от единицы до нуля. (Единица – действительное начало, а Нуль – пассивное. Можно предположить формулу «от нуля до нуля» и формулу «от единицы до нуля»). Прообраз современной космологической модели пульсирующей Вселенной впервые выдвинут Блаватской в комментариях к манускрипту глубочайшей древности – «Книге Дзиан». (Т.Д., т. 1)

Задолго до работ астрофизика – космолога А.Л. Зельманова об относительности конечного и бесконечного, их совместной истинности в протяженности и в длительности Вселенной, Блаватская с поразительной научной интуицией предвещала: «Несмотря на то, что материальный мир для нас беспределен, он, все же, конечен». (Разоблаченная Изида, т.1, ч. 1 гл. 1)

Говоря о монадах (в лейбницевском и оккультном аспекте), Блаватская диалектически утверждает предельное в беспредельном: «Число их предельно, как и все в этой Вселенной дифференциации и предельности». (Т.Д., т. 1 станца VI, 4)

Блаватская нарушила традиционнее представление о пустоте, категорически заявив, что пустоты в природе нет.

Только в середине XX века парадоксальное утверждение Блаватской получило научное признание: вакуум – виртуальное средоточение колоссальных энергий.

Вот еще пример подтвердившегося совсем недавно откровения: «Солнце, при каждом своем обороте сокращается также ритмично, как человеческое сердце. Только… солнечная кровь требует 11 лет, чтобы пройти через полость сердца, прежде, нежели она омоет легкие, чтобы вернуться затем в большие артерии и вены системы». (Т.Д., 1 часть III, отдел 3)

Физика Солнца за последние десятилетия сделала большие успехи и значительно приблизилась к понимаю нашего Светила, как ритмично пульсирующего живого органа. Мы узнали: Солнце дышит! Но и это знала великая провидица!…

Ультразвук вошел в науку в ХХ веке, а Блаватская в 1888 году вдохновенно предвещала:

«Мы… утверждаем, что звук есть… страшная сила. Звук может быть произведен такого свойства, что пирамида Хеопса поднялась бы на воздух… Это есть вибрационная сила… Атомы в Оккультизме называют Вибрациями: так же Звуком – коллективно». (Т.Д. т. 1, часть III)

А предупреждения об экологическом неблагополучия на Земле?…

И в заключении нашего короткого обзора мы можем с удовлетворением отметить то, что по свидетельству обобщающих разработок в теоретической физике последних лет, наука, хочет она того или не хочет, волей или неволей, ползком или прыжком – движется в направлении теософии, точно также как движется к синтезу отдельных разрозненных дисциплин, в конечном счете – к синтезу с этикой и с религией.

 

«Вестник теософии», №1, 1992