Свет души моего отца

Утрата близкого человека – открытая рана. Для меня отец был другом, единомышленником, Учителем. Был и есть, тем человеком, с которыми совпадают взгляды, созвучны мысли, резонансы жизненные ценности. С детства и до последних дней земного воплощения отец — вечный собеседник. Если не в словах и проявленных диалогах, то в соизмерении позиций, отношений, поступков. Он всегда любил людей. Его внимания и сердечности хватало на всех. В равной степени он был внимателен и к близким родственникам, и к случайному пассажиру в купе, и к коллеге по работе, и к охраннику в музее, и к академику НАН Украины. Он любил людей, и люди отвечали ему тем же.

Всплывают точечные воспоминания из детства: чтение Евгения Онегина – ночь напролёт с обсуждением и высокого слога, и жизненных смыслов, которые незаметно переносились из культуры прошлого в культуру настоящую; дискутируя по поводу второго концерта для фортепиано с оркестром Шопена в полупустом ночном троллейбусе, везущем 13 летнюю дочь и молодого отца из филармонии (тогда ещё в прекрасном зале на ул. Дзержинского) домой; подобранный раненный галчёнок и его выхаживание вместе с отцом с торжественным выпуском в свет; потрёпанный портфель отца, с напечатанными под копирку страницами сначала кандидатской, а затем докторской диссертации, портфель, который неизменно следовал за семьёй долгие годы в отпусках и путешествиях и… отец, аккуратно разложивший листы, заполненные аккуратным почерком, на импровизированном рабочем столе турбазы, пансионата, дома отдыха и т.д. Сколько я помню – он всегда работал. При этом умел ценить жизнь во всех её самых земных проявлениях. Любил гостей, семейные ужины и вечеринки с друзьями, был заядлым баскетболистом со студенческих лет, а затем бадминтонистом, любил записать «пулю», выпить хорошего вина (особенно любил смаковать Херес, с его неординарным и непопулярным ароматом) и всё что он делал – это было полнокровно, от души, искренне.

В годы отрочества и юности я помню отца неизменно открытым людям, истинным альтруистом, готовым прийти на помощь в равной мере как самым близким, так и совершенно случайным знакомым. Помню его принципиальность и требовательность к себе и к своим детям. Он всегда был совестью семьи, его нравственный барометр остаётся тем моральным стержнем, по которому соизмеряется внутренняя жизнь каждого из нас и теперь.

На протяжении всей жизни отец сохранил трепетное чувство к своей супруге, моей матери, с которой они прошли бок о бок по жизни на протяжении 53 лет. Полярность их взглядов и жизненных ценностей удивительным образом соединяла их души. Связующим началом было внутреннее чувство родства, которое трансформировалось от юношеской влюблённости, страсти до глубинной привязанности и иррациональной близости. Всегда внимательный и галантный со всеми женщинами, к маме отец относился особенно трогательно и даже сентиментально. Он умел любить, и его любовь охраняет нашу семью и теперь. Семейные ценности были для него приоритетны. Но не в обывательском смысле. Он ценил и берег свою родословную, часто вспоминал годы войны и послевоенное бытие. Потеряв отца в возрасте 12 лет, на протяжении всей жизни с благоговением вспоминал эпизоды из детского общения с отцом. Он всегда подчёркивал, что в его семейных традициях доминирующим было внимательное отношение к людям и служение человеку.

Очевидно, не случайным стало его увлечение теософией в 90 годы прошлого века. Именно в этом синтезе философии, религии и науки, учёный-позитивист, представитель прикладной науки, интуитивно ощутил возможные пути реализации, заложенных в нём с детства, благородных поисков духовного. Несмотря на советское воспитание и образование ему удалось сохранить духовные ценности и идеалы, которые он унаследовал то ли от деда священника (Отец Василий) и бабушки-матушки (Марии Ивановны, которая в советское время тайно писала философско-теологические трактаты), то ли от благородной традиции старинной интеллигенции, достойным носителем которой был и он сам. Теософия стала предметом осмысления в последние десятилетия его жизни. Причём и в этой сфере критичность и принципиальность оставались ведущими характеристиками его деятельности. Изучая труды Елены Блаватской, а также деятельность и работы современных теософов, он старался занимать объективную позицию, оберегая теософию от эмоциональных крайностей. Зачастую отец критиковал теософское общество, членом которого является с 1996 года, за недостаточное влияние на мировые социальные события. Он искренне желал, чтобы мир жил по законам духа и своей сутью, образом жизни и служением людям был достойным примером теософского пути. Мы много ездили вместе на теософские конференции в Европе, на конгрессы по Эниологии в Одессе, а также конференции, посвящённые проблемам духовности в Украине. Эта единая деятельность, сотоварищество, со-радость единства взглядов и диалогичного напряжения принесло опыт истинного единомыслия, ради которого стоит жить на этой земле. Проблема духовности в науке, теософское осмысление проблемы «сознания» были основополагающими в его теософской деятельности. Он был искренно предан этим идеям, не стесняясь провозглашать непривычные для «технарей» идеи одухотворения науки, не боясь быть осмеянным прагматичными рационалистами и конъектурными материалистами. И, если, хотя бы часть его чаяний будет реализована, думаю, мир изменится к лучшему.

Мои мировоззренческие и научные установки сформированы полностью под влиянием отца. Он был достойным воспитателем, который не назидал и указывал, а сотрудничал. Ощущать себя равным с отцом — это великое счастье. Нас связывали ценностные, смысловые, жизненные идеалы, которые совпадали удивительным образом. Общение с папой – это счастье единения в мыслях и в духе.

Отец-Учитель. Учитель во всём. Учитель, которому хочется подражать и следовать за ним. Учитель, который остаётся идеалом и теперь. Отец научил меня науке. Науке, которой служил всю жизнь. Моя первая статья проходила бурное обсуждение на семейном совете, где отец был непримиримым критиком. Точность и пунктуальность, логика и доказательность, ясность мысли и ответственность за сказанное – критерии науки к которым отец приучил меня в самом начале моего научного пути. Большинство методологических требований и подходы в науке были открыты мне отцом. Мне, как человеку, пришедшему в философию из музыковедения, многие требования казались излишне жёсткими и зачастую утрированными. Но отец говорил: «В науке мелочей не бывает» и затем на разных уровнях научного опыта я находила подтверждение этим простым и истинным словам. В работе над кандидатской диссертацией практическое руководство моей работой вёл отец, при этом, не боясь самому учиться философии, которая была его сутью на протяжении всей жизни. В докторской — весь опыт методологических подходов, сформированных отцом, нашёл выражение уже самостоятельной реализации, но при этом эталоном истинного исследователя отец остаётся до сих пор.

Отец-Учитель. Учитель, который научил понимать мир людей, систему организации социальных взаимоотношений и даже основам административной деятельности. В конце июня 2001 года, я молодой кандидат наук, совершенно не помышлявшая о какой-либо профессиональной карьере, находилась в Санкт-Петербурге на научной конференции. Вернувшись в горный университет, вся в научных планах я получаю предложение занять должность заведующей кафедрой философии. Для меня это был удар, полная неожиданность. В растерянном состоянии я пришла к родителям с вопросом «что-делать»? Отец ответил однозначно: «Если доверили ответственность – не имеешь право отказаться». И ко мне сразу пришла ясность – я должна взять на себя эту ответственность и максимально достойно оправдать её. Так сказал мой отец и, сомнений уже не было.

Вообще Горный институт, академия, университет всегда был для меня святым местом, ибо отец очень трепетно относился к ALMAMATER. Работать в стенах замечательного ВУЗа, где учился и работает мой отец, было приятно и трогательно. Согревала мысль, что мы вместе, что и в этом едины, что и в этом единомышленники. К тому же добрые отношения между отцом и его друзьями и коллегами, сохранённые с молодости и приумноженные совместной деятельностью в НГУ, отчасти переносились и на отношение ко мне, и в этом островке радости хотелось делать всё как можно лучше, как учил отец. Очевидно от того, что в мире так мало гармонии и единства, что так много противоречий и привостояний, удивительное совпадение внутренних миров дочери и отца представляется одним из дорогих подарков судьбы, которой дорожишь, пытаясь жить осознанно.

Наверное, главная цель нашего пребывания в этом несовершенном мире, стать совершенней, прожив при этом достойно все сложности и напряжения, уготованные кармой. Александр Сергеевич, Алик, как называли его все домашние, Саша, как тепло называл его друзья, мой папа, дорогой отец прошёл этот путь достойно и продолжает его в духе, оставив о себе и добрую память, и добрые дела, и светлые мысли, и идеалы, которым хочется следовать, соизмеряя с которыми хочется жить.

Юлия Шабанова

На главную